Публикуется впервые.
Приказ Главного управления лагерями ОГПУ №58 от 25 ноября 1932 г. о систематических хищениях в Белбалтлаге.
Источник: ГА РФ.Ф.9414.Оп.1.Д.3.Л.24.
Выдержка из хорошо знакомой специалистам фундаментальной монографии Е.Осокиной "За фасадом сталинского изобилия" для иллюстрации ситуации в эти же годы "на свободе". Дабы поставить лагерную реальность ( являющейся в какой-то мере просто отражением более глобальных процессов в стране) в широкий контекст "свободного" советского социума:
"Кризис и голод первой половины 30-х годов сопровождались ростом преступности в СССР. Всплеск пришелся на 1929—33 годы. Документы свидетельствуют, что основную массу преступлений представляли денежные растраты, крупные хищения товаров, мелкое воровство «социалистической собственности». К 1934 году они составили две трети всех зарегистрированных преступлений'. Правительство принимало драконовские постановления, пытаясь остановить воровство и хищения.
Некоторые историки видят в росте экономических преступлений проявление осознанного социального сопротивления режиму. С этим трудно согласиться. Крупные хищения преследуют цель обогащения, и примеры их вы найдете в любой стране. Мелкое же воровство, которое в СССР в первой половине 30-х годов приняло гигантские масштабы, скорее представляло способ выживания и самоснабжения в условиях хронического дефицита товаров, чем сопротивление власти. Не случайно наибольшего размаха воровство достигло в смертоносном 1933 году. С нормализацией экономической обстановки в стране в середине и второй половине 30-х годов число экономических преступлений снизилось. Новый подъем преступности вызвала только война. Окраску социально-политического сопротивления экономическим преступлениям придавало само государство, которое называло их не иначе как преступления против социалистической собственности. Но ведь никакой другой собственности в стране не существовало.
Размеры хищений были огромны. Основной урон государству наносили не банды, совершавшие вооруженные грабежи и налеты на поезда, склады, магазины, а «преступления по месту работы» — крупные хищения денег и товаров, которые совершались администрацией, и мелкое воровство простых работников. При пустых полках магазинов всякая мелочь имела ценность, «несуны» становились бичом социалистической экономики. «Несли» с работы то, что производили, либо то, что лежало без присмотра.
Количество осужденных общими судами РСФСР в 1927 году и второй половине 30-х годов составляло порядка 700 тыс. человек в год, в период же 1929—33 годов больше 1 млн. человек в год (ГАРФ. Ф. 9492. Оп. 2. Д. 42. Л. 125).
Вот лишь некоторые факты. На предприятиях легкой промышленности стоимость украденных товаров на каждого рабочего в год превышала 150 рублей. На Горьковском автомобильном заводе машины исчезали прямо со сборочного конвейера. На заводе «Треугольник», выпускавшем галоши, в 1932 году было украдено более 100 тысяч пар . Бюджеты показывают, что член шахтерской семьи в Донецкой области имел в месяц более 70 кг угля, в то время как в среднем по СССР рабочий — 12,5 кг. В 1932 году в мясосовхозах было расхищено около 10 тысяч голов крупного рогатого скота, в овцеводческих совхозах тысячами пропадали овцы, в зерновых исчезали сотни тысяч пудов хлеба, десятки стогов сена и т.д. .
Воровство процветало и в системе государственного нормированного снабжения. Произведенная весной 1932 года органами ОГПУ в Москве проверка показала, что в среднем ежесуточно со всех вокзалов мешочниками вывозилось до 17 тыс. пудов хлеба. Источник хлеба — хищения из торговой сети потребительских кооперативов, хлеб из-под прилавка продавался без карточек. По словам Микояна, проверка хлебных магазинов в Москве показала, что воровали по 12 вагонов в день. На совещании директоров ГОРТа в апреле 1932 года он говорил:
«Воруют все, вплоть до коммунистов. Коммунисту легче воровать, чем другому. Он забронирован партбилетом, на него меньше подозрений».
Отсутствуют данные об общем количестве потерь по причине воровства, есть только фрагментарные сведения. Только за март—апрель 1932 года по 11 областям и краям РСФСР потери от хищений составили около 5 млн. рублей. В 1933 году, по неполным данным, только по Москве и области, и только в кооперативной торговле, потери от воровства исчислялись суммой более 25 млн. рублей .
Цит. по Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927—1941.— М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999.