Статья д.и.н. Е.Осокиной "Россия и мировой опыт государственного регулирования снабжения"

В комментах к предыдущему посту у ряда читателей совершенно четко обнаружилось не очень ясное представление об уникальных чертах системы централизованного снабжения в СССР в 1930-1934гг. Для них, а также для всех интересующихся выкладываю блестящую статью д.и.н. Е.Осокиной о государственном снабжении в СССР именно в историческом контексте. Опубликовано в За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927—1941.— М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999  Ее монографии,- абсолютный мастрид.

РОССИЯ И МИРОВОЙ ОПЫТ

ГОСУДАРСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ СНАБЖЕНИЯ

(Приложение к части 2, главе 1)

Карточки называли немецкой выдумкой периода первой мировой войны, но на самом деле человечество изобрело их гораздо раньше. В Древнем Китае, более тысячи лет до нашей эры, во время острого недостат­ка продовольствия, вызванного потопом, император пытался регулировать потребление продуктов. Его подданным выдавались, правда, не карточки, а веревки с императорской печатью на одном конце. При покупке продавец отрезал часть веревки. Приходилось рассчитывать, что и сколько покупать, чтобы веревка не кончилась слишком быстро.

В многообразии существовавших в мире систем государственного регу­лирования снабжения наиболее древняя, похожая на карточную систему первой советской пятилетки, отделена от нее четырьмя тысячелетиями. Мы находим ее в классических восточных деспотиях Месопотамии, более двух тысяч лет до нашей эры1.

По мере развития древних государств Месопотамии государственный, он же царский, сектор приобретал все большее значение. Усиление роли госу­дарства во многом основывалось на необходимости создания и поддержа­ния трудоемких ирригационно-мелиорационных систем земледелия. Цари Месопотамии принудительно скупали по минимальной цене землю у своих граждан и физически истребляли старую знать, присваивая ее земли. В одно общегосударственное хозяйство были слиты и храмовые земли.

Государственный сектор хозяйства поглотил все остальные. Поскольку частных земельных наделов не осталось, внутренняя торговля прекрати­лась. На смену ей пришло централизованное распределение продовольст­вия. Все население работало на государство (царя), за что получало пайки. Существовала иерархия пайков. Наименьшие нормы продуктов имели рабы-илоты — земледельцы, пастухи, рыбаки, ремесленники, которые со­ставляли главную рабочую силу в государственном хозяйстве восточных деспотий. Свободное население — ремесленники, административные слу­жащие, воины также жили на пайке, только большем. За вычетом пайков, урожай с царских полей и продукция царских мастерских шли на содержа­ние двора и войска, на жертвы в храме и международную торговлю. Цент­рализованным было не только земледелие, но и ремесленное производство, и скотоводство. Управление государственным хозяйством осуществлялось чиновниками. Своего расцвета эта распределительная система достигла в классических восточных деспотиях Гудеа и особенно в период III Династии Ура.

Классические восточные деспотии имели ряд и других схожих черт с советской действительностью 30-х годов. Среди них — деспотический ха­рактер власти, неразделенность собственности и административной власти (государственная собственность находилась в полном распоряжении царя  его чиновников). Кроме того, восточные деспотии являлись бюрократичес­кими государствами. Организация единого государственного (царского) хо­зяйства в масштабах большой территории требовала огромного количества административного персонала — надсмотрщиков, писцов, начальников от­рядов рабов, начальников мастерских, управляющих. Это была огромная армия чиновников, которую набирали из разорившихся общинников. По­лучая свой кусок государственного пирога и улучшая в результате свое материальное положение, чиновники вместе с войском и жречеством со­ставляли социальную опору режима. В системе управления хозяйством все фиксировалось письменно: выдача продуктов, учет рабочей силы, учет выполнения норм и т.д. Благодаря бюрократизму восточных деспотий музеи мира хранят тысячи глиняных плиток с клинописью — документы учета в хозяйстве царей.

В силу тотального огосударствления восточные деспотии были уязвимы для голода. Поскольку своих хозяйств у людей не было и они жили пайка­ми, централизованно поступавшими из урожая государственного (царского) хозяйства, то любая остановка централизованного снабжения, преднаме­ренная или случайная, грозила голодом. Хозяйственная система классичес­ких восточных деспотий была неэффективной: скудный паек рабов-илотов создавал слабые стимулы к труду. Это предопределило нежизненность сис­темы. Сохранять громоздкое государственное (царское) хозяйство и управ­лять им в течение долгого времени было невозможно. Так, царство III ди­настии Ура, где описываемая хозяйственная система достигла наивысшего расцвета, просуществовало около 100 лет. Затем государственное хозяйство распалось, земля была роздана в частное пользование. Развитие цивилиза­ции привело к торжеству экономической целесообразности: частная собст­венность была восстановлена в правах и господствовала на протяжении нескольких тысячелетий. В XX веке на территории, равной шестой части земного шара, эксперимент с уничтожением частной собственности и ого­сударствлением экономики был повторен.

Новое время внесло свою лепту в опыт государственного регулирования снабжения. Парижская коммуна, например, не избежала карточек. Однако огромное богатство государственных систем регулирования снабжения при­несло новейшее время. Мировые войны XX века, вызвав резкое обострение дефицита ресурсов в воюющих странах, привели к усилению государствен­ного сектора экономики и активному вмешательству государства в систему снабжения, которая до этого регулировалась рынком. Немногие из воевав­ших государств избежали введения карточек.

Во время первой мировой войны государственное регулирование по­требления не достигло больших размеров!. Принципы, на которых основы­валось распределение продуктов и товаров, были едины в Германии, Ав­стрии, Франции и России. В первую очередь снабжалась армия, которая находилась на пайковом довольствии. Карточки, как мера ограничения и регулирования потребления гражданского населения, появлялись стихийно по инициативе органов местного управления. В России карточки вводились кредитными и потребительскими обществами,  союзами кооперативов,местных торговцев, городскими самоуправлениями и земскими организа­циями. Стихийность распространения карточек определила пестроту норм, ассортимента нормируемых продуктов и принципов распределения. Сведе­ния о локальных карточных системах свидетельствуют, что в тех случаях, когда стратификация снабжения существовала, она определялась в основ­ном принципами социальной справедливости. Преимущества при получе­нии калорийных продуктов, например молока и мяса, имели дети и боль­ные. В некоторых местностях карточки выдавались только беднейшим горожанам и семьям нижних чинов, призванных в армию.

Общегосударственные карточные системы с едиными нормами и прин­ципами стратификации всего населения страны были введены в период первой мировой войны только на отдельные продукты. В Германии и Австрии общеимперские карточки существовали на мясо, хлеб, сахар, гото­вое платье, керосин; во Франции и Англии — только на сахар и уголь; в России — на хлеб и сахар (запрет продажи алкогольных напитков во время войны привел к развитию самогоноварения).

Эти общегосударственные карточные системы были слабо стратифици­рованы. Преимущества имели больные и дети, а также люди, занятые тяжелым физическим трудом. Так, в России последние получали хлебный паек на 50% больше, чем остальное городское население. Понятие «тяже­лый физический труд» трактовалось буквально. Оно включало не только пролетариат фабрично-заводских, горнозаводских предприятий, строителей и железнодорожников, но и дворников, прачек, почтальонов, рассыльных. На членов семей привилегии не распространялись. Об отсутствии в иерар­хии снабжения пролетарско-индустриального духа свидетельствует и тот факт, что нормы имели общегражданский характер: они распространялись и на жителей городов, и на сельское население. В России установленные государством нормы хлеба для крестьян были даже выше, чем для город­ского населения (излишек над нормой потребления у крестьян реквизиро­вали).

Стратификация карточного снабжения в период первой мировой войны, таким образом, определялась условиями труда населения и в определенной мере принципами социальной справедливости. Деления предприятий и городов на группы по степени важности в практике общегосударственного регулирования снабжения не существовало. Сельское население не было низведено до положения изгоев общества. Следует также отметить, что в годы первой мировой войны местные органы сохраняли свободу в решении вопросов снабжения.

Ярко выраженная социальная стратификация снабжения впервые по­явилась в Советской России в период «военного коммунизма» . Страна после потрясений мировой войны и революций была ввергнута в граждан­скую войну, разруху и голод. В результате национализации промышленных предприятий, банков, государственной монополии торговли обобществлен­ный сектор в экономике резко увеличился. Крестьяне, хотя и продолжали вести индивидуальное хозяйство, не могли распоряжаться произведенной продукцией по своему усмотрению. Отряды насильно изымали продоволь­ствие на нужды армии и рабочих. Острейший продовольственный и товарный кризис, а также огосударствление экономики привели к созданию глубоко дифференцированной карточной системы.

Армия занимала особое положение в системе государственного снабже­ния периода «военного коммунизма» и гражданской войны. Военные полу­чали лучший в то время красноармейский паек. Такой же паек полагался медперсоналу, работавшему в районах эпидемий. Однако армия и в годы первой мировой войны имела преимущества в системе государственного снабжения. То новое, что появилось в период «военного коммунизма», — классовый паек.

Все население было разделено на трудовое и нетрудовое. В число пос­ледних попали «лица мужского и женского пола и их семьи, живущие доходами с капиталов, домов и предприятий или эксплуатацией наемного труда, а также лица свободных профессий, не состоящие на общественной службе». Нетрудно увидеть в категории «нетрудового населения» прообраз сталинских лишенцев. В отличие от первой пятилетки, частные предприни­матели периода «военного коммунизма» получили карточки, но составляли последнюю категорию с наименьшими нормами, продукты выдавались им «в пределах возможности» после удовлетворения потребностей трудового населения. В условиях острого недостатка продуктов это зачастую означало отсутствие снабжения.

Все трудовое население в период «военного комунизма» также было разделено на группы. Иерархия их снабжения претерпевала изменения. Она началась с приблизительного деления на работавших в особо тяжелых условиях, в тяжелых условиях и занятых легким физическим трудом. Но со временем критерии стали более четкими — лучшие пайки получили рабо­чие наиболее важных промышленных предприятий (классовый паек), рабо­чие топливодобывающей промышленности (особый паек), а также желез­нодорожники и водники (дополнительный паек). Дополнительные карточ­ки рабочим выдавались в Москве и Петрограде.

В этой стратификации есть зародыш будущего деления на группы произ­водств и городов, существовавшего в карточной системе 1931—35 годов. Но, в отличие от первой половины 30-х годов, в период «военного комму­низма» все остальное население (иждивенцы, женщины-домохозяйки, уча­щиеся и пр.) не делилось на группы в зависимости от места проживания или близости к промышленному производству. Паек домохозяек периода «военного коммунизма» зависел от величины их семьи, а не от индустри-альности города проживания, как это будет в сталинское время. Стратифи­кации снабжения времен «военного коммунизма» было далеко до крайнего прагматизма централизованного снабжения периода первой пятилетки, когда даже дети делились на группы по степени индустриальной важности города, где они жили, а студенты — на группы в зависимости от индустри­альной важности вуза, где они обучались.

В иерархии государственного снабжения периода «военного коммуниз­ма» по сравнению с карточной системой первой половины 30-х годов были ярче выражены принципы социальной справедливости. Кормящие матери и беременные женщины должны были получать паек наравне с работавши­ми в наиболее тяжелых условиях; детям до 14 лет полагался паек рабочих тяжелого физического труда; подросткам, учащимся, безработным и пенси­онерам — паек рабочих, занятых легким физическим трудом. Другое отли­чие заключалось в том, что в годы гражданской войны в большевистском руководстве преобладали революционный аскетизм и жертвенность; систе­ма привилегий, хотя тогда и существовала, пышно расцвела лишь в 30-е годы.

Вторая мировая война втянула в сферу государственного регулирования снабжения гораздо большее количество государств, чем первая!. Общегосу­дарственные карточные системы существовали почти во всех воевавших странах. Нормирование охватило не единичные, как в первую мировую войну, а все основные продукты питания, предметы обихода и одежды. Во Франции, с учетом особенностей французской кухни, были установлены даже нормы на вино. Однако социальная стратификация государственного снабжения периода первых советских пятилеток так и осталась непревзой­денной.

Во всех воевавших государствах нужды армии, конечно, имели главный приоритет. Но на Западе были сильны идеи уравнительного снабжения гражданского населения2. Главными их сторонниками являлись правитель­ства США и Великобритании. Руководство США вообще сопротивлялось введению карточек, видя решение проблемы в увеличении производства, а не в сокращении потребления. Карточная система в США была введена только весной 1943 года (кофе и сахар нормировались с апреля 1942 года). Нормировалась продажа консервов, мяса, сыра, жиров, гороха. Население получало равные нормы продуктов. Небольшое дополнительное снабжение полагалось тем, кто работал в изоляции — шахтерам, рыбакам, вальщикам леса, для которых доступ к магазинам был затруднен. Дополнительные нормы получали инвалиды.

Правительство Великобритании придерживалось мнения, что граждан­ское население следует кормить так же хорошо, как и армию. Преимущест­ва в снабжении вначале получили только «социально слабые»: кормящие матери, беременные женщины, дети и инвалиды. Они имели дополнитель­ные нормы молока, яиц, соков. Министерство продовольствия сопротивля­лось требованиям профсоюзов ввести повышенные нормы для рабочих тяжелой промышленности. Только осенью 1941 года — война дала себя знать — через дифференциацию столовых рабочие получили дополнитель­ное снабжение. Высшие нормы существовали в столовых класса «А», кото­рые обеспечивали шахтеров, рабочих сталелитейных производств, докеров. Остальные промышленные рабочие питались в столовых группы «В», где нормы также были выше норм столовых для прочего населения — группы «С». В других случаях повышенные нормы для рабочих не зависели от тяжести труда. Так, более высокие нормы сыра, которые получали сельско-

¹ Анализ карточных систем, существовавших в период второй мировой войны, см.: Любимов А.В. Торговля и снабжение в годы Великой Отечественной войны. М., 1969. С. 20—55; Nutrition and Food Supply: The War and After // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. Vol. 225. Philadelphia, 1943. P. 82-95, 116-121, 128—135, 158—161; Brandt K. Germany's Agricultural and Food Policies in World War H. Vol. I. The Menagement of Agriculture and Food in Germany. Vol. 2.  Management of Agriculture and Food in the German-Occupied and Other Areas of Fortress Europe. Stanford, California, 1953. P. 28-33, 52-127, 175-179, 195-197, 209-212, 339-345, 470-473, 544-561, 580-592; Beck Earl R. Underthe Bombs. The German Home Front. 1942-1945. The University Press of Kentucky. P. 12—13, 79, 121, 148; Hendrickson Roy F. Food «Crisis». New York, 1943. P. 50, 87-109, 165-175, 223-237; Hammond R.J. Food and Agriculture in Britain. 1939-1945. Stanford University Press, 1954. P. 18-27, 43-45, 84-85, 102-103, 112-113,211,230-233.

хозяйственные, подземные рабочие, а также работавшие в лесу и на дорож­ных работах, объяснялись отсутствием столовых для этих групп населения. Таким образом, в Великобритании специальные нужды удовлетворялись через дифференциацию столовых, нормы же карточного снабжения остава­лись равными для всего населения.

Слабая стратификация карточных систем США и Великобритании объ­ясняется совокупностью причин. Прежде всего продовольственные и то­варные проблемы в этих странах даже во время мировой войны не достигли той остроты, что пережил Советский Союз в годы первой пятилетки. Ни в США, ни в Великобритании хлеб, мука, крупа и картофель — основа питания населения во время войн — не нормировались. (Карточки на хлеб в Великобритании появились после войны, в 1946 году.) Нормировались же те продукты, которые вносили разнообразие в военную пишу и которых в России даже по карточкам нельзя или трудно было получить: молоко, яйца, жиры, мясо, сыр, сухие фрукты, шоколад, консервы. Для иллюстрации относительно хорошей жизни английского потребителя достаточно сказать, что одним из наиболее популярных товаров, на который не удавалось удовлетворить потребительский спрос, был изюм (dried vine fruits). В СССР во время первой пятилетки забыли, что это такое.

Те продукты, которые нормировались в Великобритании и США, рас­пределялись иначе, чем в СССР. В годы первой пятилетки на пайковый продукт устанавливалась твердая норма. У союзников в ходу было норми­рование по системе баллов (point rationing system) и стоимостная карточная система (value rationing system). Суть системы баллов состояла в том, что потребителю предлагался выбор из списка родственных товаров. Каждый товар в списке оценивался определенным количеством баллов в зависи­мости от соотношения на него спроса и предложения. Покупатель мог выбрать любые продукты из списка, не превышая установленную для него общую сумму баллов. По стоимостной карточной системе можно было купить продуктов на определенную сумму денег. Покупатель решал, взять ли, например, побольше дешевого мяса или хорошего дорогого, но в мень­шем количестве. Существование балльной и стоимостной карточных сис­тем говорит об отсутствии глубокого продовольственного кризиса, о нали­чии разнообразного ассортимента и возможности выбора. Скудный прину­дительный ассортимент советской карточной системы, когда потребитель забыл, что мясо бывает разных сортов, был незнаком союзным государст­вам. В отличие от СССР, в Великобритании и США потребитель сам выбирал и магазин для своего прикрепления.

Введение карточных систем в Великобритании и США, как, впрочем, и в других воюющих государствах, не сопровождалось уничтожением частно­го производства и частной торговли, хотя над ними государство установило контроль. Наличие частного сектора обеспечивало высокий уровень произ­водства товаров потребления и продуктов, хорошую работу торговли.

Уравнительность карточных систем Великобритании и США мы не смо­жем объяснить только тем, что эти государства не пережили острого продо­вольственного кризиса. Играли роль и определенные демократические тра­диции. Принципы карточной системы обсуждались открыто в прессе, где неоднократно появлялись предостережения против стратификации снабже­ния, дабы избежать дискриминации одних групп населения по сравнению с другими. Указывалось также и на то, что при усилении центральной власти, что неизбежно в период войны, система снабжения могла превратиться в ее руках в орудие наказания и насилия.

Германия в период второй мировой войны создала стратифицированные карточные системы. Причины стратификации были те же, что и в СССР, — жесткий прагматизм в условиях ограниченности ресурсов и репрессивный характер власти. Великобритания и США неоднократно указывали на ие­рархию снабжения как проявление недемократичности фашистских госу­дарств, однако, как показывает сравнение, Гитлер все же уступил в прагма­тизме великому вождю Советского Союза.

В карточных системах, созданных Германией для снабжения граждан­ского населения рейха и подчиненных территорий, преимущества получили рабочие, занятые тяжелым физическим трудом, рабочие ночных и удлинен­ных смен. Они имели наиболее высокие нормы хлеба, мяса, жиров, сахара и пр. В этом есть определенный аналог преимущественного снабжения рабочих предприятий особого и первого списков в СССР. Как и в СССР, нормы снабжения рабочих зависели от выполнения плана. Дополнитель­ные нормы в Германии получали рабочие, перевыполнявшие план. На оккупированных территориях обеспечивались только те, кто работал на Германию.

На этом аналогии с советской карточной системой первой половины 30-х годов кончаются. За вычетом рабочих, все остальное взрослое населе­ние Германии (порядка 40% общей численности) получало равные нормы и составляло единую группу «обычных потребителей». В СССР же в период карточной системы первой пятилетки не только рабочие, но и все осталь­ное население делилось на группы в зависимости от степени индустриаль­ное™ города их проживания и места работы. Даже обеспечение детей подчинялось этому правилу. В Германии же, как и во всех остальных воевавших государствах, дети делились на группы по возрасту, а не по месту жительства и работы их родителей. В карточной системе в Германии использовалась частная торговля, чего не было в СССР.

Подобные принципы снабжения существовали во время войны также и в странах, подконтрольных Германии — Польше, Сербии, Норвегии, Гол­ландии, Бельгии, Италии, на оккупированной территории СССР и других. Там также основная масса населения составляла катего'рию «обычных по­требителей», получавших равные нормы. Преимущества имели рабочие тяжелого физического труда. Снабжение детей зависело от их возраста.

Еще одна черта отличает карточную систему Германии периода второй мировой войны от советской времен первой пятилетки — отношение к своим крестьянам. Хотя во всех воевавших государствах был установлен контроль над сельскохозяйственным производством, реквизировалась про­дукция по установленным нормам, диктовались цены и нормы потребле­ния, но нигде крестьянин не находился в столь униженном положении, как советский колхозник. Крестьяне являлись равноправными потребителями в системе государственного снабжения. Им либо выдавались карточки, либо оставлялась часть произведенной продукции, исходя из установленных норм потребления. По мнению исследователей, в большинстве воевавших государств крестьяне питались лучше, чем рабочие, а в некоторых случаях нормы потребления, установленные для них, не уступали нормам рабочих тяжелого физического труда.

Конечно, на оккупированных территориях Германия проводила в отно­шении крестьян жесткую политику. В СССР она мало отличалась от ста­линской политики 30-х годов. Оккупанты брали хлеб как силой — группы солдат ходили по дворам, изымая излишки, так и в обмен — за сданную продукцию крестьяне получали талоны, на которые могли купить спички, табак, сахар, соль. Изымалась львиная доля произведенной продукции. Цены устанавливались оккупационными властями. Как и при Сталине, за сданную продукцию крестьянину платили низкую убыточную цену, товары же продавали ему втридорога.

Карточная система в СССР в период второй мировой войны являлась более стратифицированной, чем те, что существовали в других воюющих государствах. Она сохраняла черты карточной системы первой половины 30-х, хотя и не была ее полным повторением. Преимущества в снабжении имели рабочие и инженерно-технические работники промышленных пред­приятий, строек, транспорта. Повышенные и особо повышенные нормы, а также дополнительное снабжение получали занятые на тяжелой физичес­кой работе (шахтеры, рабочие горячих и вредных цехов). Вслед за рабочими отдельные группы снабжения составляли служащие, иждивенцы и дети.

Кроме принципа разных физических затрат в процессе труда стратифи­кация снабжения зависела и от важности отраслей народного хозяйства. К первой категории потребителей относились работники оборонной, уголь­ной, нефтяной, химической промышленности, металлургии, машинострое­ния, лесохимических предприятий, транспорта, строек оборонной и тяже­лой промышленности. Остальные отрасли составляли вторую категорию. В конечном итоге нормы зависели не только от того, был ли потребитель рабочим, служащим или иждивенцем, но и от того, к первой или второй категории снабжения он относился. В то время как в других воюющих государствах все взрослое население, помимо рабочих, объединялось в группу «обычных потребителей», получавших равные нормы, в СССР оно делилось на группы. Даже дети подразделялись на потребителей первой и второй категории, в зависимости от места работы их родителей. Таким образом, несколько преобразованная социально-производственная иерар­хия снабжения первой половины 30-х годов продолжала существовать в СССР в годы Великой Отечественной войны.

Проведенный анализ показывает, что в мировой практике государствен­ного регулирования снабжения карточная система,  существовавшая в, СССР в 1931—35 годах, являлась одной из наиболее стратифицированных (если не самой стратифицированной). Прагматизм и избирательность, ко­торыми Политбюро руководствовалось при определении принципов и групп снабжения, не были превзойдены даже в годы второй мировой войны.