Феномен отношения пенитенциарных ведомств в частности и государства вообще ко всем нюансам(информационным, процессуальным и др.) захоронения умерших заключенных представляет интерес сам по себе. В том числе и как некая иллюстрация места тюремной системы в жизни социума и тем, как государственная власть пытается регулировать процессы, происходящее в системе исполнения наказаний.
Через какое-то время ваш покорный слуга планирует более подробно осветить проблему, касающуюся свободы доступа обыкновенных граждан к информации о погибших в местах лишения свободы родственников в период "классического" ГУЛАГа в 1930-1953гг. В более широком смысле я намереваюсь остановиться на балансе между секретностью/цензурированием и открытостью пенитенциарной статистики для обычных граждан СССР в этот период, а также о том, как ГУЛАГ представал в СМИ Советского Союза по контрасту с дореволюционной Россией и ее тюремной системой.
А пока еще один документ, характеризующий эту проблему в мирный 1938г.
Я уже публиковал несколько циркуляров и положений, в соответствии с которыми хоронили заключенных в годы Великой Отечественной войны. (см. http://corporatelie.livejournal.com/63927.html)
Интересно также посмотреть как руководство ГУЛАГа и Санитарного отдела предписывало хоронить умерших за решеткой в конце 1930-х, на второй год Большого террора.
Публикуется впервые.
Источник:ГА РФ.Ф.9414.Оп1с.Д.2753.Л.47.
На мой взгляд, директива отчасти вызвана катастрофой 1938г. в системе исполнения наказаний СССР, когда в результате дезорганизации карательной машины из-за гигантского притока арестованных, следственных и осужденных в ходе массовых операций НКВД, а также жуткой интенсивности смертности в новообразованных лесных лагерях(на этой катастрофе я также остановлюсь более подробно) за год в абсолютных цифрах в лагерях погибло около 90 тыс. человек и еще около 35 тыс. заключенных умерли в колониях и тюрьмах, что составило около 6-7% от среднегодовой численности заключенных. Подобный уровень смертности был в среднем в 6-7 раз выше, чем у сопоставимых возрастов на воле.
Чтобы осознать масштаб прецедента в национальном контексте, достаточно сказать что примерно столько же, сколько погибло в лагерях, колониях и тюрьмах за один 1938г. умерло за 30 лет существования вообще всех тюрем Российской Империи(с учетом Польши), включая одиозную каторгу с ее зловещими и воспетыми в советской историографии и революционной публицистике Орловскими и Рижскими централами.
Иначе говоря, столько заключенных никогда не умирало в мирное время у нас в стране за любой год XIX или XX века до этого момента. Однозначно, что подобное количество умерших взрослых людей надо было хоронить секретно и не привлекая лишнего внимания местных жителей для сохранения образа самой прогрессивной тюремной системы в мире, который активно продвигался через средства массовой информации и специальную литературу того времени.